Для повседневного руководства экономикой СССР был образован, вместо ушедшего в отставку правительства СССР, Комитет по оперативному управлению народным хозяйством во главе с Иваном Силаевым. Его заместителями были назначены Григорий Явлинский, Юрий Лужков и Аркадий Вольский. Союзные хозяйственные министерства сохранились и отчитывались в своей деятельности (или скорее бездеятельности) перед Комитетом по оперативному управлению. Судя по всему, руководство нового органа действовало вразброд, с большими противоречиями между его членами [47]. Тем не менее благодаря усилиям этого Комитета и прежде всего Г. Явлинского 18 октября 1991 года был заключен Договор об экономическом сообществе суверенных государств [48]. Пожалуй, в этот период Г. Явлинский оказался наиболее грамотным, здравомыслящим и дальновидным из союзных руководителей. Но упорное желание верхушки ряда союзных республик, вопреки экономическим соображениям и интересам своих народов, захватить все рычаги государственной власти в своих республиках, сорвали реализацию Договора об экономическом сообществе. Справедливости ради следует повторить, что создание Экономического союза наподобие ЕЭС при огромной существовавшей разности уровня экономического, культурного и политического развития было связано с огромными трудностями. Большие возможности имелись с его формированием в более ограниченном географическом пространстве. С «беловежских» соглашений и роспуском СССР в декабре 1991 года пришел конец и союзному высшему хозяйственному руководству — наиболее компетентному в этот период.
Российское руководство после августа 1991 года столкнулось с новыми вызовами и проблемами. Быстро увеличивались масштабы находящейся под его контролем экономики. Уже весной-летом 1991 года многие предприятия тяжелой промышленности и строительства, привлеченные более низкими налогами, перешли в подчинение РСФСР [49]. Сразу после августа российское правительство стало устанавливать контроль над союзными хозяйственными ведомствами и предприятиями. При этом грубейшим образом нарушалась Конституция и другие законы СССР. Наконец, еще до роспуска СССР, в конце ноября 1991 года, РСФСР, не побоюсь сказать, нагло, односторонне взяла под свой полный контроль все хозяйственные ведомства СССР с находящимися в их подчинении предприятиями на территории России [50]. Практически осенью 1991 года российское руководство решало почти все вопросы хозяйственной жизни РСФСР.
Между тем экономическая экспансия сопровождалась крайней слабостью российского руководства, его неготовностью взять на себя новые функции, когда оно и со старыми-то плохо справлялось. Можно сказать, что оно находилось в крайней растерянности перед новыми задачами и все более ухудшавшимся экономическим положением.
Президент РСФСР Б.Н. Ельцин до конца октября 1991 года фактически самоустранился от руководства республикой — вплоть до того, что с ним долгое время не могли связаться его ближайшие соратники. Функции вице-президента не были определены, и он не мог выполнять функции президента в его отсутствие. Правительство России было дезорганизовано. Его глава И. Силаев был перемещен на выполнение общесоюзных функций и практически не мог выполнять функции главы правительства РСФСР. В конце сентября он и формально был смещен со своего поста, и обязанности главы правительства временно выполнял его первый заместитель — О. Лобов. Правительство было расколото по политическим и личным мотивам и не могло поэтому эффективно работать. Долгое время не был избран председатель Президиума Верховного Совета РСФСР, и этот орган находился в нерабочем состоянии. Тем временем был создан новый орган — Государственный Совет во главе с Государственным секретарем Геннадием Бурбулисом и государственными советниками. Функции этого органа четко не были определены. Можно сказать, что первые два месяца после августовских событий в ответственнейший период политической и экономической жизни Россия не имела государственного руководства. Этот период безвластия закончился в конце октября 1991 года.
28 октября 1991 года Б.Н. Ельцин предложил Верховному Совету РСФСР план радикальных экономических реформ (шоковой терапии). Этот план без серьезных дискуссий был одобрен Верховным Советом РСФСР, и для его осуществления Ельцину были даны на год чрезвычайные полномочия. Столь же единодушно Верховный Совет РСФСР в начале ноября 1991 года утвердил новый состав правительства во главе с Б.Н. Ельциным, первым заместителем Г. Бурбулисом и двумя заместителями — Е. Гайдаром по экономическим вопросам и А. Шохиным — по социальным вопросам. Эта поспешность диктовалась, конечно, катастрофичностью экономической ситуации в России. Драматическое описание степени этой катастрофичности Е. Гайдаром в нескольких публикациях полностью соответствует действительности. Поскольку было очевидно, что ни Ельцин, ни Бурбулис в силу своей некомпетентности не будут активно вмешиваться в решение экономических вопросов, центральной фигурой в этой сфере становился Е. Гайдар. Он был назначен помимо должности заместителя главы правительства еще и министром экономики и финансов — малоплодотворное новшество объединения этих двух министерств.
Е. Гайдар приобрел в 1988-1990 годах известность как талантливый в экономическом и литературном отношении автор экономических обзоров либеральной направленности в журнале «Коммунист» и в газете «Правда». В конце 1990 года он возглавил научно-исследовательский институт, созданный при Академии народного хозяйства Совета министров СССР (которой тогда руководил А.Г. Аганбегян) (с «небольшим» штатом в 100 человек [51], что как раз считается очень большим в сравнении с аналогичными западными центрами). В число ведущих сотрудников были приглашены ничем не прославившие себя в экономических исследованиях молодые московские экономисты.
Выбор Е. Гайдара в качества лидера экономических реформ в России был определен, как мне представляется, несколькими объективными и субъективными обстоятельствами. Во-первых, весьма вероятно, как пишут защитники этого решения, тогда, в отчаянной экономической ситуации, среди видных экономистов и хозяйственников действительно трудно было найти желающих занять этот опасный пост. Во-вторых, Е. Гайдар обладал все же минимально необходимыми квалификационными качествами для занятия этого поста. В-третьих, большую роль играла поддержка его Г. Бурбулисом — самым близким тогда к Б.Н. Ельцину российским государственным деятелем. Наконец, Е. Гайдар приглянулся самому Ельцину как не претендующий на излишнюю самостоятельность и в силу своей молодости.
Сформированный Гайдаром экономический блок правительства был представлен в основном его личными друзьями и коллегами — вне зависимости от их экономических знаний и административных способностей. Правда, вскоре он начал привлекать в качестве первых заместителей министров-профессионалов из союзных министерств (например, заместителя министра финансов СССР В. Барчука). Если не считать первое советское правительство — это было уникальное по своей административной неопытности и молодости правительство в истории России.
Уже первые его шаги показали, что оно совершенно не считается с союзным руководством. Оно по-хозяйски распоряжалось в Госплане СССР и Министерстве финансов СССР [52], что сам Е. Гайдар признает как «наглость».
Принятые в ноябре-декабре решения, оформленные в связи с предоставленными чрезвычайными полномочиями как указы Президента РСФСР, определили направления экономической политики нового правительства РСФСР. Уже первым шагом в дальнейшей либерализации экономики явился принятый 15 ноября Указ «О либерализации внешнеэкономической деятельности на территории РСФСР» [53]. Пунктом 1 указ объявлял: «Разрешить всем зарегистрированным на территории РСФСР предприятиям и их объединениям независимо от форм собственности осуществление внешнеэкономической, в том числе и посреднической, деятельности без специальной регистрации». Эта внешнеэкономическая самостоятельность усиливалась валютной самостоятельностью. Всем юридическим и физическим лицам разрешалось открывать валютные счета в уполномоченных для ведения валютных операций банках и проведение валютных расчетов через них. В других пунктах указа эта свобода все-таки ограничивалась сохранением системы квотирования и лицензирования для экспорта некоторых товаров и валютными отчислениями в республиканский валютный резерв РСФСР. При этом запрещалось осуществлять отчисления в валютный резерв СССР — еще один вызывающий акт игнорирования Союза до его роспуска. Этим указом правительство РСФСР в значительной степени открывало свой внутренний рынок для вывоза многих нужных экономике страны товаров и, зачастую, для непосильной конкуренции, ограниченной лишь низким курсом рубля.
Другим аналогичным по направленности документом был Указ от 26 ноября 1991 года «О коммерциализации деятельности предприятий торговли в РСФСР» [54]. Этим документом, почти одним махом, до 1 января 1992 года упразднялись все административные органы управления розничной торговлей и общественным питанием и единственной организационной и экономической структурой объявлялись магазины, столовые, кафе и другие первичные ячейки этой системы. Теперь сотням тысяч этих предприятий предлагалось самостоятельно решать многочисленные сложнейшие экономические проблемы (прежде всего по закупке и транспортировке товаров, по расчетам), которые раньше централизованно решались торгами и трестами. По-видимому, целесообразное в рамках перехода к рыночной экономике мероприятие проводилось явно поспешно, без должной подготовки. О судьбе персонала ликвидируемых организаций речи не шло. Они просто выкидывались на улицу. Аналогичный указ был принят 28 ноября 1991 года применительно к предприятиям бытового обслуживания. Но самые важные документы были приняты уже в декабре. Первым из них был указ по либерализации цен от 3 декабря. Этим очень коротким указом [55] предусматривалось, что со 2 января 1992 года необходимо «осуществить переход в основном на применение свободных (рыночных) цен и тарифов, складывающихся под влиянием спроса и предложения, на продукцию производственно-технического назначения, товары народного потребления и услуги. Государственные закупки сельскохозяйственной продукции также производить по свободным (рыночным) ценам». Регулируемыми оставались оптовые цены на очень ограниченное число видов продукции производственно-технического назначения (топливно-энергетического комплекса, транспорта и связи) и розничные цены на простейшие продовольственные товары в рационе беднейших слоев населения. Так был стремительно решен вопрос о почти полной либерализации цен — важнейшей предпосылке для перехода к рыночной экономике. В условиях свободных розничных цен и при минимальной конкуренции и магазины, и кафе могли стать рентабельными за счет огромных, ничем не ограничиваемых торговых накидок.
Наконец, в самом конце года были приняты еще два Указа Президента РСФСР: «О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы в РСФСР» (27 декабря) и «Основные положения программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации на 1992 год» (29 декабря) [56]. В соответствии с первым из них создавались юридические условия для приобретения (или наделения) в счет их земельных или имущественных паев гражданами — в основном работниками колхозов и совхозов — земли из земельного фонда этих организаций. Этим же указом предусматривалось произвести в течение года реорганизацию колхозов и совхозов в соответствии с принятыми в рыночной экономике юридическими формами. Так, коротким (в четыре страницы) документом предусматривалось проведение реформы в земельной сфере. Для сравнения, земельная реформа по отмене крепостного права в России обсуждалась десятилетиями, а в период, непосредственно ей предшествующий, — 4 года. Понятно, что многие сложнейшие вопросы в этой сфере ни этим указом, ни принятым через два дня более подробным постановлением правительства по этому же вопросу не были решены или были решены неудачно и непродуманно. Особенностью упомянутого постановления правительства по сравнению с президентским указом, во исполнение которого оно было принято, было появление пункта 14, предусматривающего банкротство до 1 февраля 1992 года (!) сельскохозяйственных предприятий, «не обладающих финансовыми ресурсами для погашения задолженности по оплате труда и кредитам», и их ликвидацию и реорганизацию в течение первого квартала 1992 года [57]. Определялась и процедура банкротства. Хотя возможность банкротства предприятий предусматривалась принятым в конце 1990 года Законом РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности», к концу 1991 года не было принято никаких документов, определяющих механизм банкротства. То обстоятельство, что эту процедуру предполагалось впервые осуществить в очень упрощенном порядке в одной из самых убыточных отраслей экономики — сельском хозяйстве, говорило о желании в кратчайший срок избавиться от многих (если не большинства) общественных предприятий в этой отрасли в надежде быстро сделать прибыльными возникшие на их месте частные предприятия.
Принятая Указом Президента РСФСР 29 декабря 1991 года программа приватизации государственных и муниципальных предприятий на 1992 год [58] определяла масштабы, порядок и условия приватизации государственного и муниципального имущества в 1992 году. Она, наряду с законом о земельной реформе, имела первостепенное значение для определения характера формировавшегося в России экономического строя.
Поразительной выглядит деятельность российского правительства в отношении СССР и его дальнейшей судьбы. Можно понять негативную оценку роли Центра в этот период и пессимизм по поводу сохранения СССР в любом виде. Но как решался вопрос об упразднении СССР? Выезжая на встречу в Минске, заместитель главы правительства, отвечавший в нем за экономику, Е. Гайдар даже не знал о реальной цели встречи [59]. Важнейшее в жизни всей страны решение принимается с лёта, поздним вечером, чуть ли не за несколько минут, без серьезного обсуждения всех его последствий и возможных альтернатив. Трудно это назвать иначе как детским легкомыслием. Я уже не говорю о легитимности такого решения.
Помимо формирования основ рыночной экономической системы в деятельности нового правительства важное значение имели и текущие вопросы поддержания экономической жизни в стране. Добиться здесь положительных результатов в короткий срок было в принципе невозможно — для этого требовался больший период времени. Максимум, чего можно было тогда добиться, — предотвратить катастрофу. И прежде всего в наиболее чувствительных сферах — продовольствии и топливе. В силу ничтожности государственных резервов зерна и других видов продовольствия, а также золотовалютных резервов решающую роль в недопущении продовольственной катастрофы для городского населения играли поставки продовольствия из-за границы. Оно шло благодаря большой гуманитарной помощи (при огромных усилиях М.С. Горбачева) и по коммерческим каналам, чему способствовало принятие, с активным участием России в ноябре 1991 года, соглашения с кредиторами СССР об условиях погашении внешнего государственного долга. Удалось предотвратить и топливную катастрофу для населения — значительное сокращение производства в топливной промышленности компенсировалось еще большим сокращением экспорта в бывшие европейские социалистические страны и снижением потребления топлива в производственной сфере из-за ее сокращения.
Ничего не добились в финансовой сфере. Очередная нелегитимная акция — объединение еще до роспуска СССР союзного и республиканского бюджетов [60] только осложнило положение российского бюджета. Россия взяла на себя заботу обо всем союзном бюджете, не имея для этого необходимых ресурсов, кроме все того же печатного станка.
В конце 1991 года государственное руководство России еще пыталось сочетать радикализацию экономических реформ с социальной защищенностью трудящихся. Это было тем более своевременно, что уже в мае 1991 года, по подсчетам Н. Кириченко и А. Шмарова, половина жителей СССР оказалась за чертой бедности, так как имела среднемесячный доход ниже прожиточного минимума городского жителя, исчисленного для мая 1991 года в размере 364 р. [61]. Указом Президента РСФСР от 15 ноября 1991 года для работников бюджетных организаций заработная плата была повышена с 1 декабря 1991 года на 90 % [62], что, по-видимому, почти полностью компенсировало рост розничных цен в России с апреля по ноябрь 1991 года. В тот же день была установлена новая минимальная оплата труда в размере 200 р. в месяц — намного ниже минимального потребительского бюджета даже в мае 1991 года [63]. 18 декабря 1991 года указом Президента РФ были установлены с 1 января 1992 года новые размеры пенсий и пособий. Они должны были учитывать уже предполагаемый рост розничных цен после их либерализации со 2 января 1991 года. Наиболее показательные для динамики доходов этой категории — пенсии по старости — предполагалось увеличить до нового уровня минимальной оплаты труда — 342 р., что было значительно ниже предполагавшегося роста розничных цен в январе 1992 года [64]. Таким образом, если до декабря 1991 года правительство еще допускало возможность лишь незначительного снижения уровня жизни основной части населения, то в декабре 1991 года оно уже отказалось от этой мысли.
Если тщательно проанализировать действия правительства Ельцина-Гайдара в данный период (мемуары деятелей этого правительства, в том числе и самого Е. Гайдара), нетрудно установить те области жизни общества, которые его мало заботили. И это столь же важно, как и то, что его заботило. Во-первых, мало заботило все, что относилось к будущему: развитие науки, всей интеллектуальной сферы, здравоохранения, геологии, капитальных вложений. Лишь частично это было связано остротой текущих неотложных проблем. Эти сферы не рассматривались как предмет и завтрашних забот. Будущее перестало интересовать. Только для сравнения: в гораздо более сложной обстановке гражданской войны большевики разрабатывали план ГОЭЛРО, рассчитанный на 10-15 лет. Проблеме будущих структурных сдвигов уделяло внимание и правительство В. Павлова. Во-вторых, чрезмерная социальная дифференциация, которая уже стала скандальной, на уровне самых отсталых стран Африки и Латинской Америки. В-третьих, борьба с коррупцией, которая пронизала все слои государственного аппарата и приняла чудовищные размеры. Лишь один раз эта проблема упоминается в воспоминаниях Е. Гайдара, когда речь идет о возможной коррупции в самом правительстве [65]. Здесь он жалуется на то, что ФСБ не оказала помощь правительству в этой области. О возможности создания собственной службы безопасности, что делали в то время даже средние фирмы, он, видимо, не задумывался.
Оценивая в целом деятельность высшего хозяйственного руководства СССР и России после августа 1991 года, можно сделать вывод, что союзное руководство в этот период было беспомощным, а российское — малоопытным и малокомпетентным, жило только сегодняшним днем, не задумываясь о будущем. Качество высшего хозяйственного руководства России оказалось несравненно хуже предыдущего советского, вполне сравнимое по своей некомпетентности лишь с ленинским правительством периода Смольного.
Библиографические ссылки и примечания
46. Об этом говорит его переписка с этими лидерами в этот период, час-тично опубликованная в воспоминаниях А.Черняева.47. Колобова В. Григорий Явлинский. Ростов н/Д, 1998. С. 117.
48. Там же. С. 130.
49. Экономическая экспансия российского правительства в 1991 году хо-рошо показана в: Лаптев И. Власть без славы. М., 2002. С. 331.
50. Там же. С. 332-333.
51. Гайдар Е. В дни поражений и побед. М., 1996.- С. 69.
52. Там же. С. 113-114.
53. Экономическая политика правительства России. М., 1992. С. 9-11.
54. Там же. С.12-13.
55. Там же. С. 15-16.
56. Там же. С. 24-28.
57. Там же. С. 55.
58. Там же. С. 28-46.
59. Гайдар Е. В дни поражений и побед. М., 1996. С. 148.
60. Там же. С. 114.
61. Кириченко Н., Шмаров А. Зачем нам столько денег? // Огонек. 1991. № 25. С. 11.
62. Экономическая политика правительства России. М., 1992. С. 5.
63. Там же. С. 47.
64. Там же. С.
65. Гайдар Е. В дни поражений и побед. М., 1996. С. 215.
Текст статьи приводится по изданию: Ханин Г.И. Экономическая история России в новейшее время / Монография в 2 т. Новосибирск: Издательство Новосибирского государственного технического университета, 2010. Т. 2. Экономика СССР и РСФСР в 1988-1991 годах. С. 347-355.